Протопоп Аввакум (Аввакум Петрович Кондратьев)

О точной дате рождения протопопа Аввакума история умалчивает. Известно лишь, что в селе Григорово у реки Кудма (ныне Княжинский уезд Нижегородской губернии) то ли в 1620, то ли в 1621 году в семье священника Петра Кондратьева родился мальчик, названный Аввакумом. Сведения о его детстве и юности сохранились лишь в собственной биографии протопопа Аввакума.

Судя по этим весьма скудным данным, священник Кондратьев был изрядным пьяницей, а мать Аввакума, Мария, отличалась, напротив, набожностью, благочестием и строгостью поведения, а когда муж умер, даже постриглась в монахини. Трудно сказать, как столь разным людям удалось ужиться вместе, но, разумеется, полная противоположность родителей не могла не сказаться на их ребенке. Постоянно наблюдаемое противопоставление «земного» и «небесного» в собственной семье заставили мальчика задуматься над вопросами, которые его сверстникам и в голову не приходили.

Однажды Аввакум увидел на соседском дворе, как умирает какое-то животное, и эта неприглядная картина смерти произвела на него такое впечатление, что ночью мальчик принялся с плачем молиться о своей душе. С тех пор и до самого конца жизни тайная ночная молитва вошла у него в традицию. Однако молитвы не давали ответов на все вопросы, и мальчик начал искать их в книгах. Впоследствии, уже став проповедником, Аввакум обнаруживал знание практически всей литературы того времени, доступной русскому грамотному человеку. А так как литература эта была, в основном, религиозного характера, то и ее читатель, будучи человеком нравственным и набожным, обретал постепенно монашеский аскетизм, презрение к мирским слабостям и соблазнам и мечту о подвижничестве. Если же читатель был еще и юн, то ко всему этому прибавлялось естественное желание не бежать от пороков, а бороться с ними.

Когда Аввакуму исполнилось девятнадцать лет, его мать, давно уже овдовевшая, решила сына женить и выбрала невесту сама. Ее избранницей оказалась Анастасия, сирота купеческого происхождения, тоже очень набожная и втайне давно полюбившая Аввакума. Их брак сложился очень удачно – в жене Аввакум нашел помощницу, которая усвоила его мировоззрение и безропотно переносила все невзгоды жизни. Невзгоды же начались достаточно скоро, и первой из них  вскоре после женитьбы Аввакума стала смерть его матери. Аввакум переселился в недалекое село Лопатицы, в двадцать один год стал дьяконом, а еще два года спустя – священником. Отныне перед ним открылась возможность донести свои убеждения до других, и этой возможностью он воспользовался.

Уже тогда едва ли не главной чертой Аввакума стала строгость соблюдения нравственных норм, исключающая какие-либо компромиссы. В автобиографии Аввакум упоминает, что однажды, испытав желание к блудной девице, держал руку на пламени свечи, пока это желание не пропало. С той же строгостью он относился и к людям, и к любому беззаконию. Заступался за обиженных, изгонял из села пришедших «увеселителей» с бубнами и дрессированными медведями, отказался благословить молодого боярина, видя его «блудоносный образ». Он постоянно уличал своих прихожан в пороках и стыдил за это, ругался с другими священниками за плохое исполнение церковных правил и предписаний. Все это, разумеется, делало ему честь, но не приносило никаких жизненных благ. Воевода Шереметьев, отец «блудоносного боярина» даже бросил упрямого священника в Волгу, и Аввакум едва спасся. Подобных случаев с ним происходило очень много, и после того как принципиальный священник дважды бежал, спасаясь, из Лопатиц, его назначили протопопом в город Юрьевец-Повольский.

На новом месте Аввакум точно так же преследовал даже минимальные отступления от морали, установленной канонами церкви. Особой нелюбовью он пользовался у попов и женщин, которых был вынужден «унимать от блудни». Уже через пару месяцев после приезда в Юрьевец-Повольский нового протопопа избили на улице и грозились убить совсем. В конечном итоге возмущенная чрезмерной нравственностью протопопа паства добилась его изгнания. В 1651 году Аввакум уехал в Москву.

В столице он быстро получил репутацию человека  в высшей степени ученого и набожного, что абсолютно соответствовало действительности. Сдружившийся со Стефаном Вонифатьевым, духовником царя Алексея Михайловича, Аввакум был лично знаком и с самим царем. Он участвовал в "книжной справе" – исправлении церковных книг по «правильным» оригиналам древнерусских рукописей. Жил он у своего друга Иоанна Неронова, протопопа в казанском соборе,  и даже заменял его порою в церкви.

В 1652 году скончался патриарх Иосиф, глава русской православной церкви, и пришедший на его место Никон заменил московских «справщиков» на знавших греческий язык украинских книжников, чтобы сверять церковную литературу не с русскими рукописями, а с греческими богослужебными книгами. Иоанн Неронов, Аввакум и прочие противники церковной реформы, проводимой Никоном, были уверены, что как раз греческие источники искажают истинную веру. Вместе с Даниилом, протопопом из Костромы, Аввакум написал царю челобитную, в которой подверг реформу Никона крайне резкой критике.

Именно он, один из первых среди приверженцев старой веры, стал и одним из первых противников реформы, пострадавших от преследования. В начале осени 1653 года Аввакум был заключен в подвале Андрониевского монастыря. Трое суток ему не давали воды и пищи, а потом начали убеждать в верности «новых книг» – но совершенно безуспешно. Отступаться от собственных убеждений Аввакум не собирался ни в каком случае. К нему применили более внушительные меры, но покорности не дождались, и патриарх Никон повелел расстричь Аввакума. Этого не случилось лишь из-за заступничества царя, но и свободы мятежный протопоп не обрел – его сослали в Тобольск.

Путь до Тобольска оказался долгим и мучительным, но в самом месте ссылки Аввакум удостоился покровительства местного архиепископа и поначалу устроился неплохо. Но характер и принципы его не изменились ни на грош – в Тобольске он продолжал строжайше блюсти нравственность населения и совершил ряд поступков, очень не понравившихся ни церковным служителям, ни горожанам. Некоего дьячка Ивана Струну велел стегать ремнем, боярина Бекетова, оскорбившего в церкви и его, и архиепископа, приказал бросить на растерзание собакам, а помимо всего этого упорно выступал против патриарха Никона, называя его нововведения ересью. Наконец, ссыльного протопопа вывезли из Тобольска за Лену, в Енисейск, где он оказался под личным надзором воеводы Афанасия Пашкова.

Пашков, назначенный воеводой «Амур-реки в Даурской и Китайской землях», отличался большой жестокостью к подчиненным, что, впрочем, было в обычае у всех сибирских администраторов. По поводу Аввакума он получил прямой приказ мучить мятежного священника, и любой на месте Аввакума старался бы как минимум Пашкова не задевать. Но протопоп, ставший поневоле участником Даурской экспедиции воеводы, сразу же принялся указывать Пашкову на неправедность и неправильность его действий. Воевода, понятное дело, терпеть подобное не стал. Для начала он приказал сбросить протопопа вместе с семьей с лодки, на которой они плыли по Тунгуске, и Аввакум с маленькими детьми был вынужден пробираться по диким Даурским ущельям, после чего написал воеводе соответствующее обстоятельствам письмо. За это письмо Пашков лично избил протопопа, потом приказал пороть его кнутом и, наконец, отправил в крепость на Ангаре – Братский острог.

В крепости Аввакума посадили в башню, где он натерпелся немало мучений: мерз, голодал и страдал от вшей. Тут протопопу неоднократно приходила мысль просить у воеводы прощения, но принципы победили. К концу зимы его перевели в более теплое место, а весной Пашков освободил Аввакума и отправил его с экспедицией «пролагать пути». Такая свобода оказалась немногим лучше холодной башни, в которой, по крайней мере, протопопу не грозила ежедневно смерть. Условия жизни в походе, и без того едва не хуже каторжных, усугублялись бурями и необходимостью питаться замерзшими лисами и волками. В то время умерли двое маленьких сыновей Аввакума, а сам он чуть было не впал в малодушие. Однако от этого протопопа удержали, по его словам, «видения и знамения».

Интересно, что сам Аввакум утверждает, что страдал не только от рук «гонителей праведной веры», но еще и от настоящих бесов. Он пишет, что ночами бесы мешали ему спать, играя на дудках и на домнах, вырывали из рук четки, когда протопоп молился, и даже занимались прямым физическим насилием, выворачивая Аввакуму голову.

К 1660 году патриарх Никон лишился своего влияния и при царском дворе, и у духовенства, а потому протопоп Аввакум получил разрешение вернуться в Москву. Путь его продолжался три года и был далеко не легким, и во всех селах, городах и церквях, встречавшихся по дороге, Аввакум проповедовал слово Божье и обличал «ересь» Никона.

Москва встретила пострадавшего за веру страдальца только в 1663 году, но зато с большими почестями. Среди москвичей было немало явных и тайных сторонников старой веры, и все они выказывали Аввакуму почтение и восторги. Царь Алексей Михайлович расположил протопопа на Кремлевском монастырском подворье и, опять же по рассказам Аввакума, испытывал к нему явное уважение, не раз обращаясь при встречах с просьбой благословить. Но личное торжество Аввакума долго не продлилось – опять же благодаря его твердокаменным принципам.

Не прошло и нескольких месяцев, как всей Москве стало ясно, что протопоп Аввакум – враг не лично патриарху Никону, а церковной реформе в целом. Боярин Родион Стрешнев передал протопопу отеческий совет царя: присоединиться к новой церкви или уж хотя бы прекратить ее критиковать. Аввакум, считая Алексея Михайловича ставленником Бога и помня о его добром отношении, попытался превозмочь себя и замолчать, но не сумел. Его нелестные отзывы об архиереях, о принятии четырехконечного креста вместо исконно русского восьмиконечного, об исправлении Символа веры и о троеперстном сложении звучали так громко, что не реагировать на них стало просто невозможно. Вдобавок к этому Аввакум написал царю челобитную, где четко изложил все свои требования.

После челобитной царскому терпению наступил предел – тем более что сие послание передал Алексею Михайловичу юродивый Федор, нагло подошедший к царской карете. Государь уважал Аввакума как человека сильно страдавшего, но вовсе не считал его убеждения правильными. Да и жалоб на протопопа со стороны церковных деятелей накопилось уже огромное количество. Так что в 1664 году Аввакум опять отправился в ссылку – на сей раз в поселение Мезень (ныне – город в Архангельской области).

Здесь он провел полтора года, не прекращая проповедовать и рассылая по России послания своим приверженцам. В этих посланиях Аввакум именовал себя «посланником Христа» и «протосингелом истинной церкви». Ничем хорошим такое поведение закончиться не могло, и в 1666 году протопопа привезли в Москву, где как раз в этот момент шел церковный суд над Никоном. На том же соборе Аввакума долго и тщетно призывали отречься от старой веры, но ничего не добились и, наконец, расстригли непокорного священника. После расстрижения состоялась обедня в Успенском соборе, на которой протопопа «опроклинали», а он в ответ наложил на архиереев анафему. Далее Аввакума увезли в Свято-Пафнутьев монастырь, где заперли скованным и так продержали почти год.

Расстрижением Аввакума оказались недовольны очень многие – и в народе, и во многих боярских семьях. Переживала даже царица, которая ходатайствовала за протопопа и даже поругалась из-за него с Алексеем Михайловичем. Поэтому переубедить Аввакума пытались еще неоднократно, в том числе в Чудовом монастыре в присутствии восточных патриархов. Но на все уговоры Аввакум отвечал отказом и бранью, а в последней своей речи заявил, что лучше одному творить волю Бога, чем этим займется «тьма беззаконных».

В 1867 году казнили соратников Аввакума, а самого протопопа наказали кнутом и сослали в город Пустозерск вместе с симбирским протопопом Никифором и их товарищами Епифанием и Лазарем. В Пустозерске Аввакум просидел четырнадцать лет – в земляной тюрьме, питаясь лишь водой и хлебом. Но и там он не замолчал – по-прежнему проповедовал и слал грамоты и письма. Одно из таких посланий адресовалось молодому царю Федору Алексеевичу, недавно занявшему престол, и содержало резкую критику умершего царя Алексея и патриарха Иоакима. Эта критика и решила, наконец, его участь – 14 апреля 1682 года Аввакума вместе с товарищами сожгли в срубе.

Протопоп Аввакум почитается большинством старообрядческих общин и церквей, которые считают его исповедником и священномучеником. В 1916 году решением старообрядческой церкви Белокриницкого согласия Аввакум был причислен к лику святых. В 1991 году в родном селе протопопа открыли его памятник.

Что же до светской памяти об Аввакуме Петровиче Кондратьеве, то, кроме несомненного уважения к столь твердым принципам, этот человек заслужил звание родоначальника новой российской словесности и жанра исповедальной прозы. Его перу приписывают сорок три произведения, в число которых входят знаменитая автобиография «Житие протопопа Аввакума», «Книга толкований», «Книга бесед», «Книга обличений» и другие сочинения, написанные удивительно образным и вольным для того времени языком.