Хамфри Богарт

Ранняя биография

Богарт родился 25 декабря 1899 года в Нью-Йорке, в семье Белмонта ДеФореста Богарта (июль 1867, Уоткинс Глен — 8 сентября 1934, Нью-Йорк) и Мод Хамфри (1868—1940). Белмонт и Мод поженились в июне 1898 года. Отец Богарта был пресвитерианцем, а мать принадлежала к Епископальной церкви. Богарт воспитывался в религии своей матери.

День рождения Богарта был предметом дискуссий. Считалось, что дата 25 декабря 1899 года (праздник Рождества) была легендой, созданной компанией «Warner Bros.» для романтизации образа, и что настоящая дата рождения — 23 января 1899 года. Сейчас эти сомнения признаны безосновательными. Хотя свидетельство о рождении не было найдено, о рождении Богарта упоминала нью-йоркская газета в начале января 1900 года, это подтверждает и перепись 1900 года. Последняя жена Богарта — актриса Лорин Бэколл всегда настаивала на дате 25 декабря.

Детство

Отец Богарта был хирургом, который специализировался на операциях на сердце и лёгких. Мать была иллюстратором, она училась в Нью-Йорке и во Франции, в том числе в студии Джеймса Уистлера, а позднее стала главным художником в женском журнале «The Delineator». Она была воинствующей суфражисткой Она использовала изображение своего ребёнка в рекламной кампании фирмы Mellins Baby Food. В лучшие годы она зарабатывала 50 тысяч долларов в год, а её муж — только 20 тысяч. Богарты жили в фешенебельных апартаментах в Верхнем Вест-Сайде, а также владели коттеджем в штате Нью-Йорк на озере Канандайгуа.

Хамфри был старшим из троих детей, у него было две сестры — Фрэнсис и Кэтрин Элизабет (Кей). Родители были очень заняты и часто ссорились, что сказалось на детях. «Я воспитывался в очень строгой, но очень честной обстановке. Поцелуй в нашей семье был событием» (I was brought up very unsentimentally but very straightforwardly. A kiss, in our family, was an event). В детстве Богарта дразнили за кудри, за маленький рост, за рисунки его матери, для которых он позировал, за одежду в стиле «Маленького лорда Фаунтлероя» и за имя Хамфри. От своего отца Богарт унаследовал раздражительность, увлечение рыбалкой и парусниками и любовь к волевым женщинам.

Образование

Богарты учили своего сына в частных школах. Он был посредственным, нелюдимым ребёнком, который не интересовался внешкольной работой. Благодаря родительским связям он был принят в престижную Академию Филлипса. Родители надеялись, что он поступит в Йельский университет, но в 1918 году Богарта исключили.

Подробности исключения неясны. По одной версии, его исключили за то, что он бросил директора школы (или садовника) в пруд. По другой — за курение и распитие спиртных напитков и за общую неуспеваемость. Возможно, он ушёл сам. Во всяком случае, его родители были обескуражены тем, что их планы на будущее сына провалились.

Служба на флоте

Весной 1918 года, не имея никаких возможностей для выбора карьеры, Богарт поддался своей любви к морю и завербовался в Военно-морские силы США. Позднее он вспоминал: «В восемнадцать война — это то, что надо. Париж! Французские девушки! Горячие, чёрт возьми!» (At eighteen, war was great stuff. Paris! French girls! Hot damn!). Богарт служил на судах, перевозивших солдат из Европы после Компьенского перемирия, и считался образцовым матросом.

Возможно, во время морской службы у Богарта появился его шрам, приведший к характерной шепелявости, хотя подлинные обстоятельства неясны. По одной версии, при обстреле корабля «Левиафан» его губа была повреждена осколком шрапнели, хотя некоторые утверждают, что он не выходил в море до подписания Компьенского перемирия. По другой версии, которую поддерживал друг Богарта, писатель Натаниель Бенчли, Богарт был ранен во время транспортировки заключённого в военную тюрьму Портсмут. Заключённый попросил у Богарта закурить, а пока тот искал спички, ударил его по лицу кулаками, повредив губу, и сбежал. В конце концов, заключённый был пойман. Согласно книге Дарвина Портера «Humphrey Bogart: The Early Years», шрам появился после ссоры с отцом.

К тому моменту, когда Богарт попал к врачу, шрам уже сформировался. Богарт позднее рассказывал актёру Дэвиду Найвену: «Чёртов доктор вместо того, чтобы зашить, подтянул его» (Goddamn doctor instead of stitching it up, he screwed it up). Найвен говорит, что на вопрос о шраме Богарт ответил ему, что это результат несчастного случая в детстве. Найвен утверждает, что истории о том, что шрам появился во время войны, были придуманы киностудиями. Но в описаниях Богарта, относящихся к послевоенным годам, шрам не упоминается, так что, возможно, он появился позднее. Когда актриса Луиза Брукс встретила Богарта в 1924 году, у него был шрам на верхней губе, который Белмонт мог частично залечить до того, как Богарт пришёл в кино. Она утверждает, что шрам никак не влиял на его речь.

Ранняя карьера

Когда Богарт вернулся домой, он обнаружил, что его отец болен, его медицинская практика расстроена, и он потерял много денег, вложив их в заготовку леса. Во время службы Богарт привык к независимости от семьи. Он протестовал против лжи и снобизма, не признавал ничью власть, нарушал обычные рамки приличия. Эти черты он передаст и своим киноперсонажам. С другой стороны, он сохранял хорошие манеры и речь, пунктуальность и неприязнь к прикосновениям других людей.

Богарт работал грузоотправителем и продавцом. Он был зачислен в военно-морской резерв.

Театр и первые роли в кино

После службы Богарт возобновил дружбу с приятелем детства Биллом Брэйди-младшим, отцом которого был театральный продюсер Уильям Алоизиус Брэйди. В конце концов, Богарт был принят на работу в новую компанию Уильяма Брэйди «World Films». Богарт попробовал себя в написании сценариев, режиссуре, продюсировании, но ни в чём не выделился. Недолго он был менеджером сцены в пьесе Элис Брейди «A Ruined Lady». Несколько месяцев спустя, в 1921 году, он дебютировал на сцене как актёр в роли японского дворецкого в спектакле по пьесе Элис Брэйди «Drifting», произнеся одну строчку текста. Затем последовали роли в других пьесах Элис Брэйди. Богарт наслаждался вниманием, которое он привлекал как актёр. Он утверждал: «Я был прирождённым ленивцем, и это было самое лёгкое из развлечений» (I was born to be indolent and this was the softest of rackets).

Он проводил много времени в спикизи и пристрастился к алкоголю. Возможно, в какой-то ссоре в баре он и повредил губу, что совпадает с описанием Луизы Брукс.

Богарт воспитывался с убеждением, что актёрство — низкое занятие. Он никогда не брал уроки актёрского мастерства, но упорно и настойчиво занимался своим ремеслом. В 1922—1935 годах он появился, по крайней мере, в семнадцати бродвейских постановках. Он играл романтичные роли второго плана в лёгких комедиях. Критик Александр Уолкотт писал о ранних работах Богарта: «Они обычно милостиво описываются как неточные» (Is what is usually and mercifully described as inadequate). Другие обозреватели были добрее. Хейвуд Браун, рецензируя «Nerves», писал: «Игра Хамфри Богарта производит впечатление… она и суха, и свежа, насколько это возможно» (Humphrey Bogart gives the most effective performance…both dry and fresh, if that be possible). Богарт не любил свои ранние, незначительные роли.

Затем Богарт подписал контракт со студией «Fox Film Corporation» за 750 долларов в неделю. Он стал другом и собутыльником серьёзного бродвейского актёра Спенсера Трейси, которым восхищался. Именно Трейси в 1930 году впервые назвал Богарта «Боги» (Bogey; во многих источниках указывается, что сам Богарт писал это прозвище как Bogie). Трейси и Богарт вместе появились на экране лишь однажды — в раннем звуковом фильме Джона Форда «Вверх по реке» (1930), где они играли заключённых. Это был дебютный фильм Трейси. Затем Богарт сыграл эпизодическую роль в драме «Плохая сестра» (1931) с Бетт Дэвис.

В 1930—1935 годах Богарт переезжал из Голливуда в Нью-Йорк и обратно, подолгу оставаясь без работы. Его родители развелись. Отец умер в 1934 году, оставив долги, которые Богарт, в конце концов, оплатил. Богарт унаследовал от отца золотое кольцо, которое носил всегда, даже на съёмках многих фильмов. Только перед смертью отца Богарт рассказал ему, как он его любил.

Второй брак рушился, Богарт впал в депрессию и много пил.

«Окаменевший лес»

В 1934 году Богарт играл в бродвейском спектакле «Invitation to a Murder». Продюсер Артур Хопкинс, услышав об этой роли, пригласил Богарта сыграть сбежавшего преступника Дюка Мэнти в спектакле по пьесе Роберта Шервуда «Окаменевший лес». Хопкинс вспоминал:

В 1935 году спектакль был сыгран в Нью-Йорке 197 раз. Главную роль играл Лесли Говард. Критик «The New York Times» Брукс Аткинсон сказал, что «Хамфри Богарт сыграл лучшую роль в своей актёрской карьере» (Humphrey Bogart does the best work of his career as an actor).

После «Окаменевшего леса»

Киноверсия «Окаменевшего леса» вышла в 1936 году. Игра Богарта была названа «блестящей», «неотразимой» и «превосходной». Несмотря на успех в фильме категории А, Богарт получил двадцатишестинедельный контракт за 550 долларов в неделю и роли гангстеров в криминальных драмах категории B. Богарт был горд успехом, но необходимость играть гангстеров подавляла его.

Роли Богарта были не только скучными, но и выматывающими (на студиях тогда не было кондиционеров). Работа с загруженным графиком не была той беззаботной актёрской жизнью, на которую он надеялся. Тем не менее, он профессионально выполнял свои обязанности, и другие актёры, в основном, уважали его. За годы игры в фильмах категории B актёр развил свой кинообраз — усталого, мужественного, циничного, обаятельного, ранимого, самоироничного, но, по сути, благородного одиночку.

Конфликты Богарта со студией из-за ролей и денег были похожи на такие же конфликты с другими актёрами — Бетт Дэвис, Джеймсом Кэгни, Эрролом Флинном и Оливией де Хэвилленд.

В то время крепла студийная система, которая ограничивала актёра работой на одну студию, и студия «Warner Bros.» не была заинтересована в том, чтобы сделать из Богарта звезду. Перерыв между съёмками фильмов занимал дни или даже часы. Любой актёр, который отказывался от роли, мог быть лишён оплаты. Богарту не нравились роли, выбранные для него, но он продолжал упорно работать. В 1936—1940 годах он снимался, в среднем, в одном фильме каждые два месяца, иногда съёмки происходили одновременно в двух фильмах. Богарт считал, что гардероб студии слишком беден, и часто для съёмок надевал собственные костюмы.

В 1938 году он сыграл спортивного промоутера в мюзикле «Закружи свою подружку». Позднее он, видимо, считал этот фильм худшим в своей карьере. В 1939 году Богарт сыграл безумного учёного в «Возвращении доктора Х».

Мэри Филипс в 1935 году отказалась бросить Бродвей, чтобы уехать с Богартом в Голливуд. Она приезжала в Голливуд, но настаивала на продолжении своей работы (она тогда была более крупной звездой, чем Богарт), и в 1937 году супруги решили развестись.

Слава

«Высокая Сьерра»

Фильм 1941 года «Высокая Сьерра» был поставлен режиссёром