Екатерина Сиенская

Своими сочинениями к концу XIV века Екатерина завершила дело превращения итальянского языка в литературный, начатое Данте в начале века, доказав, что народный язык — volgare — также может быть языком богословия и мистики. Также оказалась первой женщиной, которой впервые за долгое время разрешили проповедовать в церкви, нарушив завет апостола Павла, который запрещал женщинам проповедовать и обращаться к собраниям.

Жизнеописание

Дочь ремесленника из Сиены, младший ребёнок в принадлежавшей к среднему классу большой семье (она была 25-м ребёнком) красильщика Якопо ди Бенинказы (Giacomo di Benincasa, ум. 22 августа 1368 года) и моны Лапы ди Пьяченти (Lapa di Puccio di Piacenti), дочери ремесленника, изготовлявшего лемеха для плугов и одновременно писавшего вирши. Её отец был обеспеченным человеком, и вся семья жила в собственном доме, где размещалась мастерская — в квартале Фонте Бранда (Fonte Branda). Она родилась в этом доме в день Благовещения и одновременно Вербного Воскресения — 25 марта, который также был первым днем сиенского Нового года. Имела умершую во младенчестве сестру-близнеца Джованну. Кроме того, её родители взяли в дом 10-летнего мальчика-сироту, по всей видимости, родственника мужа Николетты (сестры Екатерины), звавшегося Томмазо делла Фонте (fra Tommaso della Fonte), который впоследствии стал монахом-доминиканцем и первым исповедником Екатерины.

Она обладала веселым и деятельным характером. В возрасте семи лет, по собственному позднему рассказу, решила посвятить свое девство Христу (см. ниже, раздел Видения). Когда в августе 1362 года неожиданно умерла её любимая сестра Бонавентура, это подкрепило её устремления. Её семья принуждала девушку к браку начиная с её 12-го дня рождения, но Екатерина посвятила себя Господу, обрезав свои волосы, «которыми она так много нагрешила и которые так возненавидела». За непокорство родители заставили её заниматься всей работой по дому, но в конце концов, по рассказу жития, они застали её молящейся. Увидев, как к ней на голову спускается голубь, они поняли, что это знак её предназначения и перестали ей препятствовать.

Около 1367 года (точная дата неизвестна) после долгого сопротивления семьи она вступила в Третий доминиканский орден «кающихся сестёр» (в Сиене их называли по носимым накидкам — мантеллаты; Mantellate) — то есть, приняла обеты, не переехав в обитель. Её имя в списке записано как Katerina Jacobi Benincasa. Общность мантеллатов состояла в основном из достойных вдов, которые поначалу не имели желания принять в свое число юную девицу. В течение трех следующих лет своей жизни она жила в маленькой комнате в родительском доме в одиночестве, молясь, читая Священное Писание и труды святых отцов. Эти три года после принятия обета она соблюдала обет молчания, разговаривая лишь со своим духовником во время исповеди. Также она работала в больницах и лепрозории. Как указывают, в этот период ей приходилось терпеть заметную враждебность от общины мантеллаток и клира церкви Сан-Доменико, которым не нравилась чрезмерность её духовного подвига, и которые не верили в её экстазы.

По некоторым указаниям, Екатерина потеряла нескольких братьев и сестёр во время эпидемии чумы 1374 года, и это развило в ней острое чувство человеческого сострадания. Она посвятила себя каждодневной заботе о больных и бедных, занималась общественными делами. Затем она занялась не только сестринской, но и миссионерской деятельностью. Известна описанная ею самой история, как она помогла прийти к Господу приговорённому к смертной казни Николо ди Тульдо из Перуджи (Сиена, 1373, июнь; казнь — 15 октября 1379). Также в числе житийных историй следует упомянуть изгнание ею из умирающей монахини-мантеллатки Пальмерины демонов, с которыми та заключила пакт.

Видения и аскетизм

Екатерина вела аскетический образ жизни. Её желанием было полностью избавить себя от плотских зависимостей, то есть целиком научиться контролировать свои потребности во сне и пище — как пишут, к концу жизни она достигла такой высокой степени аскетизма, что «питалась только Святыми Дарами, спала лишь полчаса в двое суток, много молилась», причём спала она на голых досках, и вдобавок носила вериги. Когда в юности мать взяла её на тёплые источники Баньи ди Виньоне (Bagni di Vignone), Екатерина выбрала самый кипящий из них, залезла в воду, где никто кроме неё не решался купаться, и представила, что она пробует, каковы адские муки.

Описывают, как однажды её остановил нищий и попросил одежду. Сначала она отдала ему свою нижнюю шерстяную рубашку, затем по его просьбе полотняное белье отца и братьев, затем рукава к полученной шерстяной рубашке (отпоротые с одежды служанки), в конце концов, когда вся семья спрятала от неё свою одежду, она для товарища нищего сняла последнюю рубашку с себя. Житие толкует, что этим пилигримом был Иисус, испытывавший её. За это она была «вознаграждена небесным одеянием, которое ей принёс Христос», и обходилась всю жизнь одним единственным платьем, и зимой, и летом, не считая себя вправе носить верхнюю одежду, пока есть на свете нуждающиеся.

Из жития, составленного её сподвижниками, известны слова, сказанные ей в одном из видений Богом, которые станут ключевыми для её аскетического и самоуничижительного мировоззрения:

Согласно её житию, с детского возраста ей стали являться видения. Когда ей было шесть лет, Екатерине было то, что она позже описывала как видение Господа: он был одет в папские одеяния, сидел на троне в небесах над местной сиенской церковью Сан-Доменико и был окружён святыми Петром, Павлом и Иоанном. Он улыбнулся и благословил её, но ничего не сказал. Это видение убедило Екатерину в её желании посвятить себя Богу. Впоследствии Христос являлся к ней иногда в сопровождении Богоматери, апостолов Иоанна и Павла, или святых Марии Магдалины и Доминика. Описывают, что случавшиеся с ней экстазы первоначально вызывали опасения её родных, например, однажды во время молитвы перед очагом она вошла в молитвенный транс, и опрокинулась лицом в пламя; а когда её вытащили из пылающего очага, то на лице не было обнаружено ни единого ожога (этот очаг в её доме сохранился до сих пор). Указывают, что когда у неё были экстазы в период её неприятия мантеллатами и она падала во дворе церкви, лёжа неподвижно, то эти вдовы и не веривший ей священник, проверяя истинность, втыкали ей в руку иголки и пинали, но она все равно не приходила в себя.

В промежуток начиная с обрезания ею волос и её «домашнего ареста» до настоящего пострижения, ей во сне явился святой Доминик, который держал в руках лилию — символ девственности. Эта лилия горела не сгорая — подобно моисеевой неопалимой купине, а в другой руке он держал чёрно-белые одеяния доминиканского ордена. Она расценила это как знак того, что ей будет дадено то, о чём она так мечтает. Лилия позже стала одним из её иконографических атрибутов.

2 марта 1367 года, в последний день сиенского карнавала у неё было видение, благодаря которому она стала одной из самых знаменитых «невест христовых»: по примеру тезоименитой святой Екатерины Александрийской ей привиделось, что Христос обменялся с ней обручальным кольцом (причём их руки соединила Матерь Божия). Это кольцо, по её словам, она носила до конца жизни, но видимо оно было только ей (см. Мистическое обручение святой Екатерины). Чудо произошло во время карнавала — до наших дней «греховный» сиенский карнавал больше не ходит по улице Фонтебранда, где стоит её дом.

Описывают и следующее видение: однажды Екатерина молилась, произнося слова псалма , прося Господа забрать у неё слабое сердце и собственную волю. И тогда ей привиделось, что явился Христос, и обнимая, привлёк её к себе, а затем взял из её груди сердце и унёс его с собой. Это ощущение было так живо, что она и после этого не ощущала в груди этот внутренний орган. Спустя некоторое время в часовне ей явился Христос среди яркого света, держащий в руке лучезарное сердце. Он дал её его взамен прежнего, более похожее на своё собственное (это видение буквально повторяло слово из Писания: ). Как утверждают, на её груди остался навсегда след от раны.

Кроме того, после одного из мистических видений (осенью 1370 года), когда она впала в транс, который длился 3-4 часа, и окружающие сочли её мёртвой, ей явился Господь, который сказал ей: «Вернись, дитя Мое, тебе нужно вернуться, чтобы спасти души многих: отныне и впредь ты будешь жить не в келье, но тебе нужно будет покинуть даже город твой… Я приведу тебя к князьям и властителям Церкви и христианского народа». Поэтому она решает бороться за мир между людьми и за церковные реформы. Обмен сердцами и мистическая смерть имели место в 1370 году.

Дополнительно известна стигматизация Екатерины Сиенской (во время визита в Пизу, 1 апреля 1375 года) — но в отличие от более типичных случаев, у неё не проступала кровь, это были «незримые стигматы». Она лишь испытывала острую боль на месте этих ран. Также из её жития известна история о мистическом причащении святой Екатерины: как-то её исповедник Раймунд Капуанский служил мессу и обнаружил, что отсутствует гостия. В это время ангел спустился с небес и вложил её в рот святой, молившейся о причащении. Флоренский также упоминает, что однажды Екатерина отказалась принять причастие, почувствовав, что предложенная ей священником гостия по его нерадению не освящена.

Виденные ею образы, с точки зрения психотерапевтов, являются классическими символами любви и огня. Кроме того, её видения и выполнение ею политической миссии (см. ниже) сближают её с Жанной д’Арк. Как отмечают, в житии Екатерины, при желании, можно найти целый «букет» симптомов (галлюцинации, голоса, обмороки, «невидимые стигматы», анорексия), но психоаналитики, тем не менее, отмечают: «далеко не всегда наличие у человека мистического опыта напрямую свидетельствует о том, что он является „психотиком“. Мы можем, с известной долей осторожности, предположить, что и при психической болезни, и при прохождении мистико-аскетического пути само- и Богопознания оказываются задействованными одни и те же психические механизмы».

Политическая и религиозная деятельность

После того, как на смертном одре к ней явился Господь, призвавший бороться за мир и реформу (1370 год), Екатерина начала рассылать по всему миру длинные послания, которые диктовала своим секретарям из учеников. Они были адресованы папскому легату кардиналу д’Эстену в Болонью, в Авиньон папе, государям Италии — Бернабо Висконти, Беатриче делла Скала, их невестке Елизавете Баварской, Джованне Неаполитанской и многим другим. Также дата начала её активности совпадает с годом, когда в Сиене случилась революция и политический переворот, причём семья Екатерины пострадала: два её брата принадлежали к проигравшей фракции и еле спаслись. Чтобы остаться в безопасности, им пришлось выплатить по сотне золотых флоринов выкупа. Кроме того, в 1368 году умер её отец, что в совокупности с войной привело к краху фамильного благосостояния, что, вероятней всего, также способствовало её «выходу в мир». Когда семья разорилась, Екатерина устроила свою особую общину, куда переехала из отчего дома жить с престарелой матерью. Её братья уехали из Сиены во Флоренцию (где, вероятно, их красильная лавка имела подразделение) и получили флорентийское гражданство.

Благодаря своему аскетизму и подвижничеству Екатерина стала известной. Со временем враждебность мантеллатов к ней была преодолена и вокруг неё сложился кружок катеринати — учеников из различных слоев общества, записывавших её слова и облегчавших ей жизнь (их число доходило до ста человек). Но были и её противники, считавшие Екатерину шарлатанкой и истеричкой.

Рассказывают, как в начале 1370-х годов брат Габриэле да Вольтерра (fra Gabriele da Volterra), провинциал ордена францисканцев и верховный инквизитор Сиены, один из самых знаменитых богословов и проповедников того времени в Италии, вместе с другим известным богословом, августинцем Джованни Тантуччи (fra Giovanni Tantucci), прибыли в Сиену, решив испытать её, поскольку они были сильно предубеждены против Екатерины, считая её невежественной женщиной, обольщающей верующих. Они спрашивали её о сложных проблемах богословия и Священного Писания. Она отвечала сначала спокойно, рассказывая о доктринах святой Богородицы, а затем, внезапно прервав свою речь, «обратилась к спрашивающим с нежностью, разящей, как меч, напомнив им о том, что наука может ввергнуть в гордыню тех, кто ею обладает, тогда как единственное, что стоит знать, это наука Креста Христова».

Покорённый её проповедью, инквизитор избавился от всего своего роскошного имущества (включая шёлковые простыни и кровать с балдахином, и «келью», которую он создал, соединив три обычные комнаты), отказался также от всех занимаемых им постов и стал монахом-прислужником в монастыре Санта Кроче во Флоренции. А Джованни Таннуччи также отказался от всего своего имущества и стал непосредственным последователем Екатерины, и вошёл впоследствии в число тех трёх священников, которых папа назначил исповедовать «катеринати».

В мае 1374 года она была во Флоренции, где ей пришлось предстать перед судом генерального капитула доминиканского ордена по подозрению в ереси. Екатерина была признана ни в чём не виновной, а вслед за этим в Сиену был прислан священник Раймунд Капуанский, ставший её третьим по счету исповедником и наставником — но одновременно и учеником. (Затем он станет и её биографом, а затем генералом ордена доминиканцев, а после смерти будет беатифицирован).

Екатерина принимала активное участие в политической жизни своего времени (примером и предшественницей ей в этом была её старшая современница св. Бригитта Шведская, умершая в 1373 году); целью её деятельности были реформирование церкви и мир в Италии. Много сделала для подготовки церковной реформы. Её миссией стало примирение свободных городов с Церковью — а непременным условием этого было возвращение понтифика в Рим из Франции.

Симона де Бовуар, описывая деятельность Екатерины, указывает, что её успех был связан именно с религиозной нишей:

Она постоянно ездила по городам Италии (1375 год — Пиза и Лукка), куда её приглашали в качестве оратора и миротворца. Затем в сопровождении своего секретаря Стефана Маккони отправляется в Авиньон, желая помирить Флоренцию с папой (Флоренция, отправляя посольство во Францию, пригласила Екатерину в число послов. Город стремился снять интердикт, наложенный на него понтификом, см. Война восьми святых). Эта задача не была выполнена, но взамен, несмотря на происки курии, она способствовала возвращению пап в Рим из авиньонского пленения: убедила седьмого по счету авиньонского папу Григория XI перенести Святой Престол обратно в Рим (выехал в сентябре 1376 года, приехал 17 января 1377 года). Она хотела, чтобы он вернулся в Рим, чтобы восстановить там порядок и вновь завоевать престиж папской власти как независимого межнационального авторитета. Сохранилась её обширная переписка с понтификом, которого она называла нежно — «папочкой» (итал. Babbo). Затем в сентябре 1376 года она уехала из Рима и вернулась в Сиену, где основала женский доминиканский монастырь Belcano.